Саша был братом моего бывшего бойфренда. Когда мы с Никитой расстались, Александр начал проявлять ко мне живой интерес. Вначале мы встречались в общей компании, которую он прежде игнорировал, а тут зачастил. Потом вдвоем — нам было так интересно друг с другом, что все остальные казались лишними. Я амбициозно полагала, что парень влюбился: мне не привыкать, всегда пользовалась успехом у мужчин, вот и теперь ждала развития событий. Но время шло, а ничего не происходило. Мы гуляли по городу, пили вино на лавочках в парках, по воскресеньям ходили на книжный рынок — и больше ничего! Сашка провожал меня домой и шел в свою пустую квартиру. Я бесилась, но не могла изменить ситуацию. А потом привыкла к такому положению вещей, хотя мое женское самолюбие было уязвлено. «Ну ладно, — думала, — дружить так дружить. Все же такие интересные люди нечасто встречаются в жизни». Сашка парень с неординарным мировоззрением. То есть из тех, о ком Илья Лагутенко из группы «Мумий Тролль» поет: «Но есть те, кто смотрит на звезды с другой стороны…» Честно говоря, иногда с ним было непросто. Например, Саня терпеть не мог обывательской болтовни, обычного трепа. Если я чисто по-женски начинала обсуждать кого-то из наших друзей, парень перебивал на полуслове и говорил: «Смени волну!» «Ну ладно, ладно, не буду», — смеялась я. Он, как я выражалась, стимулировал мою умственную деятельность. В основном мы говорили о высоком — об искусстве, литературе. Саша знал гораздо больше меня, но во многом наши вкусы и взгляды совпадали. Он терпеть не мог телячьи нежности и в своих эмоциях был очень сдержан. Однажды, когда мы гуляли в парке, я попыталась взять его за руку, но он тут же ее отдернул и сунул в карман. В другой раз чем-то меня рассмешил до слез, что, кстати, делал частенько, причем острил своеобразно — с серьезным видом, который усиливал эффект.
— Ой, Сашка, как же я тебя люблю! — отсмеявшись, воскликнула я.
— Прошу тебя, не разбрасывайся словами, — раздраженно произнес он. — Любовь — слишком серьезное чувство и…
— Знаю, — перебила, не дослушав. — Но разве люди не говорят о любви к профессии или к своим домашним питомцам? О жареной картошке и сале, наконец! Разное проявление чувств, но одно понятие. Разве не так?
— Не совсем так. Просто многие путают любовь и привязанность, эмоциональное удовлетворение.
— Ну подожди… Выходит, нельзя говорить: «Я люблю свою собаку». Нужно сказать: «Я испытываю привязанность к своей собаке!» Или: «Я испытываю эмоциональное удовлетворение от жареной картошки!» Так? — я прыснула от смеха. — Саш, на самом деле слово «любовь» — не купюра, которая становится ветхой, если ей часто пользуются. В этом слове столько позитива, что нужно произносить его как можно чаше. А то некоторые влюбляются, но предпочитают это скрывать. А зачем, спрашивается… — запнувшись, я покосилась на него: какова будет реакция?
— Откуда я знаю? — нахмурился парень.
— Может, не уверены в своих чувствах. Хотят убедиться, что это любовь.
— Так ведь любовь — это вечная загадка. Человек может быть не близок тебе по духу или даже негодяем, но ты его любишь, и ничего с этим поделать нельзя. Можно любить за то, что он — «твой».
За то, что тебе близок и понятен его образ мыслей, за то, что тебе импонирует именно его обаяние — чувство юмора, стиль поведения, манеры, жесты, настрой души и ума. Так любишь близких друзей: рад видеть, говорить или просто молчать рядом. Рад что-то почерпнуть у этого человека и отдать, и не потому, что «ты — мне, я — тебе», а потому, что само собой так получается.
— Ну и как же ты меня любишь? — усмехнувшись, спросил Сашка.
— Как близкого друга. С тобой интересно, спокойно. Словом, комфортно.
— Понятно, — кивнул он. И, похоже, готов был закрыть эту тему. Но меня это не устраивало.
— Ну а я тебе нравлюсь? — спросила с надеждой. — Хоть чуть-чуть…
— Конечно, нравишься, — помедлив, ответил Саша. — С тобой есть о чем поговорить… Ты добрая, остроумная… Наши взгляды встретились, и внезапно я ощутила исходившее от него притяжение. «Ну давай же! Скажи главное!»
— мысленно приказала; но он трусливо опустил глаза. Ну что ж, видно, время для откровений еще не наступило…
— Слушай, а почему ты опять не женишься? — однажды спросила я, зная, что когда-то Саша был женат. Никита говорил, что жена бросила его брата, даже не объяснив, почему. — Неужели тебе так нравится одиночество?
— Одиночество — это высшая степень свободы, — с улыбкой изрек он.
— Помнишь, что сказал князь Болконский Пьеру Безухову? «Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал все, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно, а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда не годным… А то пропадет все, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам…» Так вот, он прав. — Ничего подобного! — возмущенно закричала я. — Впрочем, не буду спорить. У мужчин ведь другая логика… Весь вечер я проревела. Было уже совершенно ясно, что Сашка равнодушен ко мне. А что будет дальше? Неизвестно. Скорее всего, наши отношения изживут себя, как бывает очень часто. И я только иногда буду вспоминать этого странного парня, к которому меня почему-то потянуло. «Но пока мы еще идем параллельно, у меня есть шанс, — подумала вдруг. — Пусть мизерный, но есть. Так что не буду торопиться…» Придя к такому выводу, я начала разрабатывать стратегию и тактику поведения, придумывая приемы «дальнего» и «ближнего» боев. Первым делом решила сменить имидж и перекрасилась в блондинку. Потом забросила на антресоли кроссовки и кеды, заменив их туфельками на шпильках. С джинсами и гольфиками под горло тоже решила расстаться — вместо них купила себе несколько коротких юбок и пару ярких смелых топиков.
В ближайшие выходные, встретившись с Сашкой на Петровке, я, как всегда, говорила о новинках литературы, а он рассеянно слушал и, не отрываясь, смотрел на мои ноги. Потом нервно облизнул губы и сказал: «А ты, оказывается, не только умная, но и красивая…» С тех пор мы стали встречаться гораздо чаще. Иногда Саня встречал меня после занятий возле института и провожал домой. Между тем продолжат себя вести как пятиклассник: ни разу не попытался меня поцеловать, не напросился в гости. Я терялась в догадках: в чем дело? Если я ему не нравлюсь, то тогда зачем он вообще со мной общается? А если нравлюсь, то почему не предпринимает никаких действий?! Ведь не евнух же он, тем более был женат! Однажды, когда Сашка провожал меня, сама предложила зайти ко мне на кофе.
— На кофе? — переспросил он с озадаченным видом. — Нет, уже поздно. Как-нибудь в следующий раз.
И тут меня осенило. «Нечестно, конечно, но в такой борьбе все средства хороши!» — мысленно оправдала себя.
— Следующего раза может не быть, Саша, — со вздохом произнесла вслух. Уезжаю на все лето в другой город ухаживать за больной бабушкой. А может, и вообще не вернусь, — добавила, увидев, как он изменился в лице. — Ведь меня здесь ничего не держит!
— Погоди. А институт? — удивился он.
— Переведусь на заочное, — продолжала врать я. — Не проблема.
— Как сказать. Хотя дело твое…
— Ладно, пока! — оборвала его зло и ушла, громко хлопнула дверью.
Зайдя в квартиру, я плюхнулась на пуфик и расплакалась. «Вот дубина, — бормотала, размазывая по щекам тушь. — Бегемот толстокожий! Ни за что больше ему не позвоню. И не стану с ним разговаривать, если сам позвонит!» Прошел день, неделя, месяц… Сашка не звонил. «Наверняка обиделся, — думала я. — Ну и черт с ним! Что, на нем свет клином сошелся? Переживу!» Психанув, я и правда уехала к бабуле в Житомир, собираясь побыть у нее недели три-четыре… Два месяца без Сашки показались мне вечностью. Я жутко скучала, плакала по ночам и уже жалела, что затеяла эту бессмысленную игру в завоевание. «Ну разве так плохо оставаться просто друзьями?
— спрашивала себя. — Хорошо. А что
теперь делать без него?» «Жить дальше!
— отвечала сердито, представив Сашку в объятиях другой. — Останусь здесь, переведусь на заочку, и тогда мы вряд ли когда увидимся. Ну и как говорят: «С глаз долой — из сердца вон!»
Но однажды утром раздался долгожданный звонок: «Знаешь, я решил не ждать старости! Пойдешь за меня замуж?»
— Побегу!!! — рассмеялась в ответ я.
