Если ты не прекратишь таскать в дом эту нацистскую рухлядь, я от тебя уйду! — сказала Антону с раздражением, бросив покрытую грязью немецкую каску на пол. Но жених будто не слышал:
— Что ты! Это же настоящее сокровище! Посмотри, в каком она хорошем состоянии! Ничего ты не понимаешь. Я продам ее и два штыка Первой мировой войны на интернет-аукционе, какому-нибудь коллекционеру и куплю тебе золотые сережки! — сказал, бережно счищая с проржавевшей от времени каски землю.
— Не знаю я, Антон, как-то мне…
Страшно, в общем, от этих денег и от того, чем ты занимаешься! — Брось, Танюшка! Это обычные женские страхи! Ну сама посуди: картины мои продаются плохо, а наших крошечных стипендий на жизнь не хватает! Только черная археология и помогает хоть как-то сводить концы с концами!
— Помогает, как же! Особенно, когда ты принес домой тот ржавый партизанский обрез! А потом к нам за ним пришла милиция! Тогда мы еле выкрутились! Помнишь? — устало возразила я ему, зная, что не переспорю.
— Ты все-таки абсолютно ничего не понимаешь! Когда-нибудь я найду настоящий клад, и мы обязательно разбогатеем! Я в этом уверен! — завелся парень. — Смотри, что у меня есть!
Он достал из-под дивана высокую, в рост человека, палку, завернутую в черный бархат. Желая произвести незабываемое впечатление, Антон торжественно развернул мрачную ткань.
Передо мной предстал огромный деревянный посох с отвратительной оскаленной волчьей головой. Увидев его, наш тишайший кастрированный домашний кот Мурзик зашипел и забился под шкаф. Антон два раза повернул волчью голову и извлек из посоха саблю с надписью на немецком. Холодная сталь клинка блеснула в лучах заходящего солнца. Я взглянула на лицо возлюбленного, и мне на минуту показалось, что оно изменилось: черты исказились, а в глазах появился хищный блеск.
— Господи, что это, Антон? Убери сейчас же! Мало нам было проблем с милицией! Ты этим безобразным посохом даже Мурзика напугал! — закричала я.
— Напугал кота, подумаешь! Дурочка ты, Танюха! Я тебе боевой трофей своего героического деда решил показать! Этот посох он отобрал при штурме Берлина у какого-то немецкого барона! Так что это мое наследство по праву! — обиженно сказал мне Тоша. — Смотри, что тут написано, — по-немецки, но я перевел: «Тот, кто получит этот посох в наследство от отца или деда, обретет силу и мощь вервольфа!» Понятно?!
— Дурацкая надпись, и посох дурацкий! Зачем тебе сила оборотня? Вервольф — человековолк, ты кино не смотришь?
— Ладно, не буду пугать нервных современных женщин видом оружия! — сказал Антон, чмокнул меня в щечку на прощание, схватил мольберт и убежал на лекции.
Мы были студентами, жили в однокомнатной квартирке на окраине города. Мой жених, талантливый художник, увлекался черной археологией и своими находками так захламил наше жилище, что оно с каждым днем все больше походило на свалку или кладовую исторического музея. Ну а мое сознание будущего медика, конечно же, противилось его увлечению. Мне постоянно казалось, что от находок, которые Антон приносит в дом, исходит какая-то опасность, но самым опасным предметом в нашем доме показался посох его деда! Прошло несколько дней, и однажды ночью случилось нечто страшное.
— Антон, Антон, проснись! Тебе снится кошмар! Да проснись же наконец! — пытаясь разбудить жениха, я с силой трясла его за плечи.
Парень кричал и бился во сне. Потом открыл глаза.
— Ты не представляешь, какой кошмар мне приснился! Крестоносцы, насаживающие мирных крестьян на копья, языческие жрецы, приносящие в жертву девушек каким-то чудищам, напоминающим волков! — сказал мне, вытирая пот со лба.
— Ты вчера долго играл в компьютерные игры, и у тебя просто разыгралось воображение, — сказала я, целуя его.
— Ты права, дорогая! Что-то мне не спится! Пойду поработаю что ли! Нам задали написать автопортрет! — ответил Антон, нежно обнимая меня.
— Ты что, в школе учил немецкий? Во сне кричал по-немецки!
— Нет, английский, и тот едва на тройку… Наверное, слышал где-то пару фраз и случайно запомнил! — зевая, ответил любимый и отправился на кухню варить кофе, чтобы взбодриться. В ту ночь я так крепко уснула, что проспала лекцию. Когда проснулась, было уже девять утра.
Антон, писавший свой автопортрет , всю ночь напролет, не стал меня будить и умчался в институт. Я встала с кровати, и, увидев автопортрет, едва не лишилась дара речи, настолько реалистичной и зловещей была картина. Он изобразил себя в волчьей шкуре, на фоне каких-то скал, а клинком из дедовского посоха протыкал грудь поверженному противнику. Но самым ужасным оказалось то, что выражение лица Тоши было таким же свирепым, как и в тот момент, когда он впервые показал мне этот проклятый посох. Сам посох был открыт. Его клинок лежал на полу рядом с мольбертом. Я хотела убрать его и попыталась сунуть клинок обратно в посох, но он неожиданно засветился у меня в руках противным голубоватым светом. Я почувствовала резкий приступ удушья и потеряла сознание. Очнулась на кровати. Рядом со мной с флаконом нашатыря в руках сидел Антон.
— Ну и напугала ты меня, Таня! Я пришел домой и нашел тебя на полу без сознания.
— Знаешь, Антоша, клинок из посоха светился голубоватым светом, и потом, твоя картина такая жуткая! — с дрожью в голосе сказала я.
— Ты последнее время много занимаешься, Танюша! Переутомилась и тебе нужно сменить обстановку! Скоро каникулы, давай махнем на природу! Бабулин дом пустует, поехали? Мысль мне понравилась. Если бы я тогда могла предположить, каким кошмаром обернется эта наша поездка на отдых! Небольшое, живописное, окруженное лесом и притоками Северского Донца село, находившееся в тридцати километрах от железной дороги, было раем для охотников и рыболовов.
Поскольку экзамены в моем институте окончились быстрее, мне пришлось приехать гуда на неделю раньше Антона, и я познакомилась с соседями. Один из них, молодой парень по имени Вадим, зашел ко мне уже в первый день.
— Я сын местного лесничего, работаю интерном в психиатрической больнице, а на лето приезжаю сюда к отцу, — представился гость. — Будьте осторожны: из колонии бежал зэк! — предупредил он меня.
Я угостила общительного соседа чаем, он рассказывал мне местные легенды. Тогда я не знала, что мистическую жуть мне придется пережить наяву.
И посох этот дурацкий зачем-то притащил! Может быть, вернемся обратно в город? — сказала я уже через неделю.
— Ты ничего не понимаешь! Я должен работать, уходи, оставь меня одного! — нервно крикнул парень и склонился над мольбертом.
На его мрачных картинах постоянно лилась кровь и зловеще скалили зубы волчьи пасти. Приехав в деревню, Антон — -практически не расставался со своим треклятым посохом и все время проводил в мастерской. Меня откровенно пугало психическое состояние моего жениха. Но однажды ночью случилась настоящая жуть в стиле крутого фильма ужасов. Я проснулась — за окном ярко светила полная луна, возлюбленного рядом не было. Я подумала, что он пошел в мастерскую, и стала варить ему кофе, как вдруг услышала в саду душераздирающий человеческий крик и волчий вой. Охваченная страхом, выскочила из дома и побежала в мастерскую Тоши. — Антон! Антон! Надо бежать за помощью к соседям, у нас в саду волк напал на человека! — истерически кричала я, но неожиданно в свете полной луны увидела картину, которая заставила меня онеметь от ужаса. Полуголый Антон держал клинок из посоха в одной руке, а отрубленную человеческую голову — в другой и по-волчьи выл на луну.
— Антоша, милый, что с тобой? — прошептала я едва слышно от страха.
Отшвырнув свою окровавленную добычу, парень зарычал и бросился на меня, размахивая клинком. Я заорала и побежала прочь. Мои крики и спасли мне жизнь. Во двор ворвался Вадим с тремя соседскими мужчинами. Веревками и полотенцами они вчетвером еле скрутили Антона. В их руках он бился, рычал — в общем, вел себя как настоящий волк и затих только после того, как Вадим вколол ему сильнодействующее снотворное.
— Я вызову «скорую» из психиатрической больницы, а вы, мужики, звоните в милицию! — сказал интерн соседям.
После того как моего несчастного Антона увезли, а милиция опознала в обезглавленном убитом сбежавшего преступника, Вадим предложил мне пойти к нему. Я гоже нуждалась в помощи врача, потому что в каждой тени видела обезумевшего парня с ножом. Антошу положили в больницу, где он находится уже три года. Бедняге так и не стало лучше, последняя искра разума в нем угасла. Ведет себя как волк. Его случай называется клинической ликантропией — разновидностью шизофрении, когда во время острого психоза больной подражает поведению животных. Ну а проклятый посох милиция изъяла в качестве вещественного доказательства в ту трагическую ночь, и куда его дела, я предпочитаю не знать! Хочу навсегда забыть об этой чертовщине, стать врачом-психиатром и исцелять человеческие души!
