Ульяна?! Ты что здесь делаешь? — спросила Витка, но увидев в моих глазах мольбу, притихла и поинтересовалась уже шепотом: — Чего, говорю, на полу сидишь?
— Обедаю, — так же шепотом ответила я, дожевывая бутерброд.
— Это я поняла. Сложно не учуять запах копченой колбасы в книжном магазине. Не в продуктовом же работаем, — хихикнула она.
— Ладно, я так понимаю, что это следствие. А причина в чем?
— В Михалыче, естественно! — воскликнула я и испуганно прикрыла рот ладошкой. — Ой, не дай бог, услышит. Тут же прибежит с перечнем услуг!
Но нашего коллеги не было видно. Наверное, в подсобке. Мариночку чаем потчует. Она сбежать не успела, в отличие от меня. Я бочком, бочком — и выскочила.
— А-а-а! Понятно, — кивнула Вита. — Не завидую я вам, девчонки. Сама-то в отпуске, хоть отдохну от него и его заботы.
— А чего приперлась тогда? Соскучилась по вниманию?
— Ой, нет! — она замахала руками. — Просто мимо проходила и зашла. В магазине людей мало, хотела в подсобку зайти, а тут ты, с бутербродом в зубах!
— Грешно лежачего добивать. Я ж не виновата, что это единственное укрытие от Михалыча. Хотя нет! Есть же еще женский туалет!
Мы покатились от хохота, забыв о конспирации. А зря! Спустя пару минут над нами раздался… нет, разлился медом голос: — О, Витусечка пришла! А Ульяшечка чего на голом полу сидит? Почечки кто простудит? Ах, дорогулечки вы мои! Чайком вас напою, с травками. Я обреченно вздохнула и поднялась. Мое последнее укрытие было рассекречено. Куда теперь прятаться от назойливого коллеги — ума не приложу… Проблема! Стыдно кому сказать! Не домогается, не сквернословит, не халтурит, не пахнет дурно, а всего лишь… слишком услужлив. Но это только на первый взгляд кажется, что страшного ничего нет, а на самом деле… Вот представьте, пришли вы на работу, а вам с порога абсолютно чужой человек заявляет: — Чего ж ты теплые колготки не надела? А рожать-то как будешь?
На секундочку! Это говорит чужой мужчина, а не муж, папа, брат или хотя бы близкий друг. И еще: — Ульяшечка, деточка, чай в пакетиках невкусный и даже вредный. Одни отходы! Я тебе заварил настоящий цейлонский, с кусочками маракуйи. Горяченький, да? А я подую, моя деточка славная. Ну ведь фу! Не согласны разве? Многие наши девчонки думали поначалу, что он так заигрывает. Мало ли, мужику под пятьдесят, не старик еще. А потом поняли, что сексуальной составляющей в его сюсюканьях нет. Он просто так общается. Особенно уморительно было наблюдать, как пытался вытереть сопливый нос охраннику Саше. А Саша, надо сказать, ростом почти до потолка и в ширину шкаф. Не знаю, что уберегло тогда Михалыча от хука в челюсть… Надоел он нам всем — не передать! Хуже горькой редьки, как говорится. Шагу не ступишь, как он уже несется с предложениями сделать твою жизнь лучше. А уж если заболеешь… Все. Прячься! Иначе придет даже домой с банками, горчичниками и литрами малинового варенья. Со стороны, может, и выглядели мы неблагодарными. Человек старался угодить, сделать приятное, а мы — фифы такие — носы воротили. Но, поверьте, это надоедает. Очень надоедает!
И как человеку объяснишь, что постоянное сюсюканье раздражает? Мы же не детки в садике, а взрослые девахи, а тут: «зайка», «котеночек», «лапушка». Да меня даже парень так не называл! Я вообще этот словесный сиропчик на дух не переношу!
Но нашей начальнице такое нравилось. Может, ей в детстве ласки не хватило, и она ее теперь восполняла, — не знаю. Но на наши просьбы угомонить сладкоголосого Михалыча отвечала резко: — Вам у него еще учиться и учиться! У кого больше всего постоянных клиентов? У Михалыча! Тьфу ты… У Ивана Михайловича. Народу нравится такое отношение, и к нему идут снова и снова. В наш век компьютерных технологий книги вообще покупают довольно редко, а у нас всегда аншлаг в магазине. И почему? Потому что их встречает комплиментами и улыбкой наш мистер Солнышко! Так и приклеилось к нему это прозвище. И его обладатель делал все (к нашему сожалению), чтобы оправдать это звание.
— Ну так что, девчоночки, по чайку ударим? Да с печеньками? А если голодны, у меня мяско есть копченое. Будете? — Не, Михалыч, я пойду, спасибо, — быстренько ретировалась Витка, несмотря на то что я настойчиво дергала ее за руку.
— А мне… А я… Знаете, наелась уже, — вежливо отказала я.
— Ой, как плохо, — искренне огорчился он. — Ладно, пойду Мариночке предложу. Может, захочет. Мы переглянулись с Витой, жалея Маринку. Вот попала!
— Я и правда побегу, — сказала подружка. — От сладких слов нашего мистера Солнышко аж липкая вся стала. Скандал, что ли, Сашке закатить? Для контраста.
Я захихикала, провожая ее. Обеденный перерыв закончился, и пора было приступать к работе. Бледная Маринка прошла мимо.
— Эй, что с тобой? Ты не заболела? — спросила я ее.
— Ага, отравилась вчера чем-то. Уже лучше, но тошнит немного. Я вечером столько лекарств выпила! — пожаловалась она. — Только не кричи на весь магазин, а то Михалыч лечить начнет. Мне и так поплохело после его «мяска», а отказать не могла. Пришлось бы признаваться про отравление…
— Да, положеньице, — посочувствовала я. — Слушай, отпросись ты у начальницы! Чего терпеть?
— Наверное, так и сделаю. Мне после копченостей что-то… Ик… Ой… Совсем нехорошо.
Она пошла в кабинет начальницы, но быстро вернулась и прямиком ко мне. Я удивилась.
— Новости какие! Мне Анька секретарша нашептала, что нашу-то сняли! На ее место новую пришлют. Вроде сегодня даже! Я обалдела. «Вот так дела! Что ж такого натворила шефиня, что ее так тихо убрали? Интересно, а кто будет на ее месте?» — думала я, попутно разговаривая с клиентом и умудряясь отвечать на вопросы.
— Простите, что у вас есть из детской развивающей литературы? — обратилась ко мне молодая женщина. — Ребенку пять лет.
— Пройдемте к этому стенду, — вежливо сказала я, как вдруг к нам вихрем подлетел Михалыч.
— Красавица, я вам помогу. Какая вы лапушка! Ну куколка! И уже мама? Ребеночек должен гордиться, что у него такая чудесная мамочка. Прекрасно выглядите, золотко, — разливался он соловьем.
— Извините, вы кто? — спросила она строгим голосом.
— Продавец, конечно. Не волнуйтесь, ласточка! Все подберем…
— Мы разве знакомы? — оборвала она его. Я тихонько наблюдала со стороны. — Какая я вам ласточка?! Вы чего фамильярничаете? Михалыч стоял белый с серым отливом. Особенно, когда узнал, что грозная дамочка — новый директор. Ох и отчитала она его! Строгая, конечно, попалась нам шефиня, но все это мелочи. Главное, что сюсюканье Михалыча ей не по нутру, как и нам. Пропесочила его — мама не горюй! И про деловой этикет, и про стиль общения… Помутнел наш мистер Солнышко.
Боится слово лишнее сказать. А у нас теперь тишь и благодать. Девчонки вздохнули с облегчением, потому что Михалыч все больше молчит и стал даже называть всех нормальными именами.
— Ульяшечка, не знаешь где книжечка? — как-то обратился он.
— Иван Михайлович! — одернула я его. — Вы опять забываетесь!
— Ох, прости. Ульяна, где лежат книжки детективного жанра, которые вчера завезли? — спросил он, явно мучаясь с непривычки. Ничего, привыкнет. Теперь хоть пообщаться с ним приятно!
